Признание обвиняемого – царица доказательств?

 

Советская, а в последующем и российская юстиция последовательно отвергала признание обвиняемого как самостоятельный вид доказательств в уголовном процессе. Во всяком случае, само по себе признание обвиняемого в совершении им преступления не несло доказательственной базы без подтверждения другими доказательствами.

Так ли это в наше время?

Вообще, рассматриваемый институт показаний обвиняемого в последнее время ряд учёных и практиков, а равно – и законодатель относит к инструментарию скорее защиты, нежели обвинения, относя тем самым дачу показаний обвиняемого к его правам, а не к обязанности.

Однако, многие недобросовестные работники правоохранительных органов пользуются соответствующим пробелом в нормативном регулировании их, в том числе, процессуальной деятельности, касающейся вопросов оценки показаний обвиняемого наряду с доказательствами в их взаимной совокупности.

Так, например, статьёй 75 Уголовно-процессуального кодекса РФ предусмотрено, что показания, данные подозреваемым или обвиняемым в отсутствие адвоката являются недопустимыми доказательствами и не могут  учитываться судом в качестве таковых в принципе.

Представители стороны обвинения в этом случае идут от обратного – всячески убеждают сделать признание в присутствии адвоката и подписать соответствующий протокол допроса. Хитростей и откровенных подлостей, как получить такую признание и подпись обвиняемого в протоколе – великое множество – не будем их перечислять.

Скажем одно – в таких случаях даже тогда, когда обвиняемый отказался от прежних показаний, такие доказательства являются допустимыми и могут использоваться как доказательства обвинения, о чём сторона этого самого обвинения, тактично умалчивает во время получения подписи в протоколах допросов.

Отсюда можно сделать два вывода относительно тактической стороны поведения обвиняемого: либо отказываться от показаний в принципе в соответствии с таким правом, которое гарантировано статьёй 51 Конституции РФ (а именно – не свидетельствовать против себя самого, своего супруги и близких родственников), либо давать показания, заранее согласовав свою позицию с защитником, в т.ч. с точки зрения общей стратегии защиты и тактики.

В случае острой необходимости совершить т.н. «чистосердечное признание» можно когда угодно, вплоть до стадии последнего слова обвиняемого. До того мне не видится особым смыслом пользоваться таким своим правом на защиту (которое признаётся стороной обвинения лучшим способом защиты).

С вопросов теории мы ушли в далёкую практику и в вопросы тактики и стратегии защиты.

Всё же, Уголовно-процессуальный кодекс РФ (часть 2 статьи 77) указывает на то, что само по себе признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств.

Именно за это боролись юристы советского времени, точнее – эпохи оттепели и застоя, в дальнейшем подхватили своего рода эту эстафетную палочку юристы российские, юристы современные.

Со своей точки зрения, конечно, полагаю, что приговоры и иные итоговые постановления судов, основанные исключительно на признании обвиняемого, представляются как незаконные и необоснованные, и как минимум подлежащие отмене, а дела – как минимум пересмотру, если не прекращению.